Любое общество состоит из 10%, которые никогда не будут нарушать правила, еще 10% будут нарушать их всегда и 80% будут вести себя по обстоятельствам. Но пока у нас 90% людей вынуждены нарушать правила, порядок навести не удастся.
Данная фраза является определяющей для теории разбитых окон, которую выдвинули Джеймсом Уилсоном и Джорджем Келлингом в 1982 году.
Сформулировать данную теорию можно так: при виде какого-нибудь беспорядка люди перестают вести себя цивилизованно и начинают гадить. Или, если более подробно, то увидев, например, что «тут уже и так насрано», человек уже не будет стремиться вести себя культурно и вместо того, чтобы донести мусор до урны, попросту бросит его. Небольшой вовремя не ликвидированный беспорядок вызывает цепную реакцию других более крупных беспорядков, и там, где ещё недавно была чистота и порядок, всё оказывается загажено.
Цепную реакцию можно обрисовать примерно так: был лифт, сначала в нём малолетний идиот нарисовал «тэг», затем появляется всё больше надписей, потом кнопки оказываются сожжёнными, далее лифт начинают использовать в качестве туалета ну и так далее.
Примеры действия данной теории можно найти абсолютно везде в городе — бычок от сигареты на дороге/тротуаре перерастает в полноценный мусор, если его вовремя не убрать; одно граффити на стенах переходит в полностью изрисованную стену дома и к мусору;автохам, который первый припарковался не по правилам или проехал по тротуару/обочине становится примером для других, в следствии чего возникают заторы и угроза жизни пешеходам и так далее.
Применяя данную теорию, то есть оперативно пресекая самые мелкие правонарушения, можно преобразить город. Лучшим примером таких изменений служит Нью-Йорк, который в 1980-х годах представлял собой адовый ад: разруха, мусор, криминал — в общем всё плохо. Даже так: ночью по улицам ходить опасно, в метро рискованно ездить даже днем. Грабители и попрошайки в подземке стали повседневностью. Грязные и сырые платформы едва освещались. В вагонах было холодно, под ногами валялся мусор, стены и потолок сплошь покрыты граффити.
Но достигнув пика в 1990 году, преступность пошла на убыль и к концу десятилетия в метро совершалось уже на 75 % меньше преступлений, чем в начале. Что случилось? Пришёл Дэвид Ганн, новый директор метрополитена, и он первым делом занялся проблемой исписанных вагонов. Дошло до того, что если вагон в ходе движения успевали изрисовать, а на конечной станции это обнаруживалось, то вагон не выходил на линию, пока его не почистят. В итоге, разукрашивать вагоны просто потеряло смысл — все старания непризнанных художников сразу же ликвидировалось.
Затем, данную методику переняли и полицейские — они сделали упор на зайцев безбилетников, так как огромное число «зайцев» являлось сигналом отсутствия порядка. И это поощряло совершение более тяжких преступлений. К слову, в то время 170 тысяч пассажиров пробирались в метро бесплатно. Подростки просто перепрыгивали через турникеты или прорывались силой. И если 2 или 3 человека обманывали систему, окружающие (которые в иных обстоятельствах не стали бы нарушать закон) присоединялись к ним. Они решали, что если кто-то не платит, они тоже не будут (вполне логично и по-человечески). И это принесло результат. «Зайцы» оказались настоящим Клондайком: у многих при себе оказывалось оружие, а у других обнаружились проблемы с законом.
А с 1994 года теория разбитых окон применялась уже полномасштабно на территории всего Нью-Йорка. В последствии, практика Нью-Йорка стала применяться в других городах мира.
К чему это мы? А к тому, что было бы неплохо если бы сами собственники нового дома, пресекали любые попытки изгадить общедомое имущество. Сообщая об этом в диспетчерскую.